4.СКАЗЫ БОГОРОДСКОГО УЕЗДА (о Московии)
Злая ведьма и умелая жена
Кривое зеркало
Ничего
Дары ангелов
Звонкий смех
Русалка
Головешка
Думушка
Черемуха
Совесть
Лошадка
Мужик, вор и цыган Яшка
Дракон-Зверобой
Поперечинка
Закрытые двери
Ветреница
Сказы Богородского уезда
Ягоды можжевельника
Дерево
Каприза
1. ЗЛАЯ ВЕДЬМА И УМЕЛАЯ ЖЕНА
Жила в городе злая ведьма. Скучно стало ей одной злиться. Поглядела она по сторонам, решила мужа найти. Да где тут найдёшь? Молодые – глупые совсем. От бедных – проку мало. Богатые – толстопузые!
Понравился ей Середняк. Ни бедный, ни богатый. В доме – порядок и мир. Добротное хозяйство. Да и сам ладный, здоровый и крепкий. Вот только одна заковыка – жена у того Середняка уже есть. «Ничего, - решила ведьма, - жену мы изведём!» И околдовала того Середняка сильным приворотом.
Тут же влюбился в ведьму мужик и согласился на её уговоры от жены избавиться. Порешили они дать жене такие задачи, с которыми бы она век не справилась.
Не знала ведьма, что достаток в доме и мир – всё на жене держалось. Тем не менее, прикинулся муж больным и говорит:
-Сходи-ка ты, жена, на болото, сорви корень одолень-травы, выпью я его настой и вылечусь.
Не стала жена перечить. Пошла. А муж с ведьмой радуются. Ведь с болота никто не возвращался, потому что жила там Злодива и всех в болоте топила.
Жена, конечно, сразу увязла. Смеётся Злодива, а женщина ей и говорит:
-Не губи меня, хозяйка болота, я тебе пригожусь.
Любопытно стало Злодиве, вытащила она женщину, спрашивает:
-А что ты умеешь делать?
-А всё.
-Зачем на моё болото пожаловала? Знала, что здесь люди гибнут?
-Знать-то знала, да муж у меня болен. И нужен ему корень одолень-травы.
-Ну что ж, - согласилась Злодива, - сроку тебе до заката. Огород мой прополешь от сорняков, дорожки песком посыплешь, деревья подрежешь, хворосту соберешь, да в это время лягушек паси, чтобы не одна не пропала. В доме приберёшь, обед приготовишь, бельё перестираешь, высушишь, да выгладишь. Успеешь – дам тебе корень, а не успеешь – утоплю!
Улыбнулась женщина. Эту работу она каждый день делала, да втрое больше. И к обеду с заданием справилась. Села лягушкам сказки рассказывать. Раскрыли рты лягушки, слушают. Ни одна не пропала.
Понравилась Злодиве женщина. И дала она ей за работу не один корешок, а два. Жена Середняка невредимою домой пришла, принесла мужу корешок одолень-травы довольнёшенька. Второй про запас оставила, вдруг кто-нибудь опять заболеет. Сама спать легла.
А наутро ведьма уж новое зло задумала. И велела Середняку послать жену в лес. Жил в том лесу страшный и жестокий разбойник. Много лет грабил он жителей города, да и близлежащих сёл. И никто не мог поймать его, потому что была у разбойника яблоня, да не простая. На ней росли яблоки удачи!
-Плохо мы живём, жена, - говорит ей муж, - не хватает нам удачи. Если бы я съел яблоко, было бы всё по-другому.
И пошла бедная женщина в лес. Каждого убивал разбойник, кто забредал в его владения. Убивал и грабил. А тут услышал нежную дивную песню о том, как любит женщина своего Середняка, как ходила на болото за одолень-травою, чтобы его вылечить, и как теперь идёт к разбойнику за яблоком удачи.
Растрогала его песня. Вышел к ней страшный и жестокий разбойник сам весь в слезах. «Спой, - говорит, - ещё что-нибудь!»
Весь день пела женщина разбойнику самые лучшие песни, какие знала, а на закате привёл он её к яблоне и спросил:
-Знала ты, что убиваю я всех, кто в мой лес приходит?
-Знала, - говорит женщина, - но что для любимого мужа не сделаешь?
Насыпал он ей целый передник волшебных плодов и отпустил с миром.
Пришла жена домой сама не своя от счастья. Яблоки прибрала. Одно мужу дала. Сама спать легла. А наутро ведьма уж новую каверзу приготовила: засыпала весь сад-огород камнями.
Муж и говорит жене:
-Иди-ка ты на Каменную Гору. Видно Царь Горы разгневался на нас, раз забросал камнями. Принеси живой цветок. Мы его посадим, и не страшны будут саду-огороду никакие напасти.
Заплакала жена, ведь не было такого случая, чтобы кто-нибудь с той горы вернулся. Да делать нечего. Пошла.
Долго ли, коротко ли шла, а взобралась на вершину. Видит – замок хрустальный. Зашла жена Середняка в залы дивные с высокими потолками. Среди колонн стройных не картины – люди, замурованные в зеркала. А на троне сидит старый, дряхлый Царь Горы. Из глаз – молнии!
-Велика в тебе любовь, - удивился он женщине, - раз осмелилась ко мне прийти. Не оставлю тебя в зеркале, если задашь мне сто один вопрос. И чтоб все разные. И чтоб интересно мне было на них отвечать.
Устроилась женщина на полу перед троном Царя Горы, и давай спрашивать. Что было до рождения света белого? Почему с неба звёзды падают? Отчего сияет радуга? Откуда ветры дуют? Почему птицы поют, а лягушки квакают?
Весь день отвечал на её вопросы старец. А под конец женщина спросила:
-Почему таким странным стал её муж, или разлюбил?
-Вот, с этого вопроса и начинать надо было, - ответил Царь Горы, - не разлюбил он тебя. А околдован. Приворожила его ведьма. И три раза сгубить тебя хотела. К Злодиве посылала, к разбойнику и ко мне, только не за живым цветком, а за лютой смертью.
-А как же мне теперь снять чары с мужа? Научи уму-разуму, отец!
-Дам я тебе не один живой цветок, а целый букетик. Ты один цветок мужу отдай, а остальные подальше спрячь. И спать не ложись. Ночью ведьма придет в ваш дом. Станет зелье варить. А ты не спи, запоминай, как. И сваришь такое же, только в десять раз сильнее. Мужа им напои, и сама выпей, и кончатся ваши беды. А теперь задавай последний вопрос.
-Чем отблагодарить тебя, Царь Горы за твою доброту и мудрость?
-А уже отблагодарила ты. Таких интересных вопросов мне никто не задавал. Никто не был так внимателен. А ведь старикам главное, чтобы их выслушали!
С этими словами он отодвинул трон, проредил густые заросли живой травы и подарил женщине целый букет цветов.
Так получилось, что вернулась жена Середняка домой опять невредимою.
«Ничего, - думает ведьма, - Сейчас я такое зелье сварю, что Середняк сам жену свою придушит!»
Вот легли спать супруги. Да жена не спит. Слышит – прокралась на кухню соседка. Развела огонь. Воды вскипятила, бросила туда одолень-травы, яблоко и живой цветок. Отвар в стакан вылила, рядом с её мужем поставила, прошептала над ним:
-Полюби меня навеки! - и ушла.
Не долго думая, взяла тот стакан жена, вылила далеко за ворота, а сама вернулась на кухню. Развела огонь, вскипятила воды, бросила туда одолень-травы, все яблоки удачи и цветы жизни. Вылила отвар в стакан, поставила рядом с мужем и прошептала над ним:
-Полюби того, кого сердце подскажет!
Наутро проснулся Середняк, выпил половину отвара и на жену другими глазами взглянул. Выпила другую половину жена – озарился дом здоровьем, удачей и процветанием.
Пришла к воротам ведьма, чтобы Середняка навсегда увести. А он на неё и не смотрит. На жену свою не нарадуется, не надышится.
И лопнула ведьма от злости.
2. КРИВОЕ ЗЕРКАЛО
Мачеха видела, какой славной растет падчерица, и подарила ей кривое зеркало. Глядя в него, девочка считала себя дурнушкой.
Она росла сильной, умной и очень доброй, а чтобы не попадаться на глаза людям, уходила с утра в лес пасти овец.
Проходили годы. Девочка научилась различать голоса деревьев, птиц и серебряного родника.
- Ты прекрасна, - шептали они. Но девочка не верила. Она же видела свое отражение в волшебном зеркале. «Просто они все любят меня, поэтому я кажусь им красивой» – думала девочка.
Однажды в лес приехал поохотиться молодой князь. Деревья и птицы привели его к тому самому роднику, где пасла овец наша падчерица. И лишь увидел молодец девушку небывалой красоты, как тут же воспылал к ней горячей любовью, предложил руку и сердце и назвал прекрасной.
«Если он назвал меня прекрасной, значит, действительно любит», - подумала бедная девушка, и дала согласие на брак.
А в его хоромах впервые увидела свое отражение в нормальном зеркале.
«Это наша любовь сделала меня такой пригожей!» - подумала девушка, ведь её благородное сердечко никогда бы не поверило, что кто-то мог её обманывать столько лет.
Так родилась первая сказка.
3. НИЧЕГО
Была у мужика жена. Ну, так, ничего. С одной стороны – ничего. И с другой стороны – ничего. И жили они ничего. А детей у них не было.
Надоело мужику так жить. Завернул он тряпицу, точно в ней ребенок и положил жене в постель. Утром просыпаются от детского крика. В тряпице то – дите!
Стали жить втроем. А ребеночка назвали Ничего.
Рос он рос. В деревне его любили.
Привет, - бывало скажут, - ну как жизнь?
Ничего! – отвечает Ничего.
А маманя как?
Ничего!
А батя?
Ничего!
Ну, бывай!…
Нашел он себе невесту, родителей уговаривает, чтобы сватать пошли.
А как она, хороша? – старики спрашивают.
Ничего, - отвечает им Ничего.
Так и поженились.
Как живут? - спросите Вы.
Да, ничего, вроде.
4. ДАРЫ АНГЕЛОВ
Крапива – одна из многосильных трав, от ста недуг. Если бы люди знали, насколько она полезна, ничего кроме крапивы не выращивали бы в садах своих. Недаром древние рисовали ангелов, восходящих к трону Всевышнего с веткой крапивы в руках.
О ней ходит много легенд, одна лучше другой, а я вам расскажу волшебную.
Жила девчонка на селе. Повиликой звали. Поцеловали её при рождении два ангела белый и чёрный. Первый подарил чудесный дар врачевания, второй – гордыню великую. Стала Повилика подрастать, родителям помогает с радостью. Девки за ягодой идут, и она с ними. А собирает – то больше всех! Песни поёт всех звонче. Да и лицом пригожа. Батюшка с матушкой ей не нарадуются. Как появилась Повилика у них – болезни точно попрятались. Если у кого-то голова болит, или спина – всё проходит, стоит ей руку приложить. Так всю округу лечить стала сызмальства. Вредителей в садах поубавилось. А женихи то уж и тут как тут. Всем мила девчонка. Всем нравится! Да вот ей то, как раз, и не нужен никто. Смерит взглядом сватов, и скажет, точно душу обожжёт: « Я – красива, молода, в работе – первая, и в веселье. Людей от всех хворей лечить могу. А ваш жених – только пиво пить горазд. Не пойду за него! Не пара он мне!»
Родители и рады. Не хотят девчонку от себя отпускать.
Прослышал про ту чудо-девицу царь. И тоже сватов к ней послал. А ему – тот же ответ. Разгневался царь. Велел девчонку силой привезти, а дом её пожечь. Так слуги и сделали. Привязали Повелику покрепче к лошади и повезли во дворец. И, как заехали в золочёные ворота, взмолилась она отчаянно:
- Сидишь ли ты, Белый ангел на правом плече? Зачем дал мне дар, если он горе принёс? Твоя крапивная малина, Повилица – Повелика прощается с вольным житьём. Сидишь ли ты, Черный ангел на левом плече? Почему не позволил любить? Теперь сидеть мне во дворце, как в темнице, а сирых и убогих не вылечить! Так пусть уж лучше я травою стану, а никому не достанусь!
Встрепенулись ангелы, пожалели девчонку и превратили Повилику в траву. Оглянулись стражники, а к лошади пучок крапивы привязан. Схватился за него царь, да руки лишь обжёг, жгучею оказалась трава крапива. Бросил он её оземь. И поползла крапива повиликою в родное село. До сих пор его ищет. Быстро зарастают крапивой гари и кладбища. От неё земля вылечивается. Не растёт только во дворцах.
Да и люди о целебных свойствах крапивы давно прознали. Кто гордости её жгучей не побоится, да выпьет из крапивы настой – исцелит себя от многих болезней, а иные предупредит. И кроветворна она, и болеутоляюща. Даром Белого ангела до сих пор помогает от радикулита, гастрита, диабета и даже от рака.
И съели бы уже крапиву всю, коли не дар Чёрного ангела. Умеет растение себя охранять жгучим и гордым нравом.
5. ЗВОНКИЙ СМЕХ
Жил-был мужик. И выросли у него два сына: старший Илюшка-мастак, да младший Юрушка-простак. Илюша с детства был прижимистый, в деньгах толк понимал. А Юрушка – добрый, улыбчивый, последнюю рубашку отдаст с легким сердцем.
Подошло время мужику помирать. Вывел он сыновей в чистое поле, указал грань, разделил поровну землю до самого дома. А братьям сказал такие слова:
-Милые мои сыновья. Хорошо я пожил на этом свете, да, видно, пора и честь знать. А вы долго не печальтесь. Хозяек в дом приводите и живите, как сердце подскажет. Меня же похороните под калиновым кустом у речки Смородины. Там я с вашей матушкой встретился.
Сказал так, да и помер.
Закручинились братья, но делать нечего, надо отцов наказ исполнять. Взяли они лопаты, и пошли копать могилку, под калиновый куст.
Долго копали. Вдруг обе лопаты ударились во что-то твердое. Вытащили полный горшок золотых монет.
Илюшка первый ухватился за горшок:
-Я старший, мне и делить!
Рассовал все золото по карманам, Юрушке же отдал горшок, где на дне оставалось всего три монеты.
Улыбнулся младший, да не стал старшего укорять.
-Спасибо, - говорит, - брат, и на этом!
На следующий день все село собралось с батюшкой проститься, хороший ведь был человек.
К вечеру разошлись селяне, остались братья одни. Поправили свечи. Сели молитвы читать. И уснули.
Привиделось им одинаковое. Встал отец, подошел к Илье, прямо на пол вытряхнул деньги из его карманов. Подошел к Юрушке, достал и его три монетки. Приложил каждую ко лбу – засияли они, засветились, как будто солнышко выглянуло.
Проснулись братья поутру. Илья собрал с полу монеты, пересчитал: на месте.
Похоронили отца, погоревали, и стали невест себе выбирать.
Присмотрел Илья себе дочь трактирщика, Прасковею, на двадцать лет старше себя. И лицом Прасковея не вышла, зато с приданным, и хозяйственная, деньгам толк знает и мужу место в доме.
Справил Илья свадьбу скромнее скромного. Построил на своей половине каменный дом. Открыл в нем лавку. Коммерцией занялся. Работников не брал. Сами с Прасковеей управлялись. Скупали у бедняков посуду, муку, холсты. В лавке своей втридорога продавали. Копились денежки. Земля их полынь-травою зарастать стала.
А Юрушка все чаще стал заглядываться на дочь садовника – Василинку синеглазую. Звонко смеялась Василинка. Звонче всех на селе!
Через год приходит Юрушка к брату и говорит:
-Нет у меня теперь родителя, благослови меня ты, Илья, на венчание с Василиною.
-Ну и простак ты, Юрушка! Зачем тебе дочь бедного садовника? У них ни кола - ни двора своего нет, потому и с твоим хозяйством не управится!
-А я научу. Не жить мне без Василины. Полюбил я ее за звонкий смех, за походку легкую, за глаза синие…
-Не смех звонкий надо любить, а звонкую монету! – наставляет Илья.
А Юрушка знай на своем стоит:
-Отец велел жить, как сердце подскажет! Не дашь благословения, так я и без тебя женюсь!
Делать нечего. Согласился брат.
Побежал Юрушка любимую свою обрадовать:
-Вот, голубка моя синеглазая, три монетки от батюшки остались. На одну монетку сыграем свадебку, на вторую – дом поправим, а на третью накупим нарядов тебе красивых.
Обрадовалась Василинка:
-Всех подружек на свадьбу созову! А домик хочу не каменный, а из теплого светлого дерева. Только вот, красивых нарядов мне не надобно. Ты не слушай, что говорят люди глупые. Давай лучше купим саженцев, да украсим наше поле зеленью.
Согласился Юрушка. А как порешили, так и сделали.
Теперь оба брата зажили семьями.
Научил Юрушка Василинку и стирать, и готовить, и холстину на отцовском станке ткать. Трудно было, да весело. Бегала Василинка по двору, как солнечный зайчик. То тут, то там кудряшки белые мелькали. Рассадила по всей земле саженцы: где смородинку, где вишню красную. С поселянами всегда приветлива, нищим хлеба вынесет, всяку собачку погладит. Весь день по двору у Юрушки – звонким колокольчиком смех! Через год родила она ему девочек близнецов. Заботы поприбавилось.
А брат с женой Прасковеей подтрунивают. Смешно сказать – Юрке с Васькой самим то шубы не справить новой, а они еще девок народили! Всю землю прутиками утыкали – сад называется!… А сами все деньги копят, да под матрац складывают.
Но напрасно они ехидничали. Пришла еще одна весна. Зацвел сад, да такой красивый, каких в тех местах и не видывали!
Угрюмо стал поглядывать Илья в Юрину сторону. Не понятно ему – почему тот веселый такой! Принесла ему Василина еще двойню, - на этот раз мальчишек. Еле концы с концами сводит молодая семья, чтобы деток своих прокормить.
Не ладно жилось Илье в холодном каменном доме. Не случилось у них с женой деток. Сначала не хотели, все деньги копили, а потом уж поздно стало. Работа – она и пчелу за сорок дней изнашивает, вот и Прасковея что-то прихрамывать стала.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Детки подрастать стали. Саженцы махонькие превратились в большие деревья. Да и близнецы росли подстать яблонькам. Кудри белые, щеки румяные, глазки синие, как у Василины: голосочками звонкими с утра до вечера звенят, батюшке с матушкой помогают. Работа гуртом споро идет!
Вот как-то Илья и говорит брату:
-Хороший у тебя, братец, сад! Поставил бы ты забор, а то крайние яблочки у тебя воруют!
-А пусть! Мне не жалко. Может моим яблочком путник голод утолит. А у меня – где одно своруют, там два вырастут!
А брат задумался.
Вечером, как стемнело, пошел к яблонькам, сорвал яблоко, ждет, вырастут ли два. Но два не выросли. Ухмыльнулся брат, бросил яблочко в траву и пошел восвояси. Только на том месте весной сразу два дичка стройненьких из земли потянулось.
Быстро летело времечко. На одном подворье раздавался звонкий и счастливый смех, на другом – холодный звон золотых монет.
Опять пришла смерть в дом братьев, забрала жену Ильи – Прасковею.
Осиротело хозяйство Ильи. Продал он последние товары, закрыл лавку. Нет былой силушки, нету детушек – нету помощи. Лежит он в пустом холодном доме – воды подать некому. Лежит, свой матрац поглаживает. Добровольно смерти ждет. И на всякий случай оставил завещание, чтобы похоронили его на любимом матраце, рядом с женой.
Смилостивилась смерть, пришла за ним.
Собрались прощаться селяне. Дивятся такому завещанию. Где ж это видано, чтобы на матраце хоронили?!
-Как велел брат, так и сделать надобно, - сказал Юрий.
Матрац оказался тяжелый. Порвалась ветхая ткань. Звонкой насмешкой посыпалось на пол золото.
Ахнули соседи. Позавидовали:
-Ой! Юрушка! Счастье тебе привалило!
А кто-то шептал в сторонку:
-Дуракам всегда везет!
Юрий велел сыновьям все золото собрать и в матрац зашить:
-Не принесло моему умному брату-мастаку золото счастье, а мне простаку и подавно не принесет!
Уложили матрац в гроб вместе с покойным. И похоронили, как у людей водится. Все честь по чести.
Ну а кому через много лет этот клад достанется, об этом другая сказка сложится.
6. РУСАЛКА
Жил на белом свете Пьяница. Он столько пил, что уже не помнил, каким нежным и ласковым был ребенком; он забыл, что у него золотые руки, а сердце чистое и благородное, как лазоревый цветок…
Он пил за троих, но и работал за семерых.
Хозяин был очень рад такому работнику, потому что платил ему за одного. И Пьяница допился до того, что забыл о времени. Вся жизнь казалась ему одним пьяным угаром, в котором нет смысла.
Каждый вечер он приходил к реке и ставил на песке крест, зачеркивая еще один прошедший день.
-Что ты рисуешь? – спросила его любопытная Русалка, подплыв совсем близко.
-Я ставлю на себе крест, - ответил Пьяница.
-Ты ставишь на себе кресты каждый день? – засмеялась озорная Русалка, - Но ведь их же все равно смывает волной! Какой в том смысл?
-Не знаю, - ответил Пьяница. – Не знаю и все. Я просто конченый человек. Выпьешь со мной? Я угощаю.
-Я не пью! – рассмеялась Русалка, - И тебе не советую. А за тобою слежу давно. Ты сильный. Ты умеешь делать все. И великодушен, как прекрасный принц.
-Как можно такое говорить? Ты же меня совсем не знаешь! Ведь я… - Пьяница допил бутылку и начертил на песке еще один крест.
Тогда Русалка подплыла ближе и стерла рисунок своими белыми ладошками.
-Я тебя знаю, как никто другой, потому что я тебя чувствую. Пойдем со мною, - нежно запела она и взяла его за руку, - Там у нас совсем другой мир. Вода очистит тебя и успокоит. Забудь все, что обижало тебя и угнетало. Ты красивый, нежный, милый. Я сделаю для тебя все, что ты пожелаешь!
И Русалка глянула на него своим глубинным взглядом, перед которым даже трезвый не смог бы устоять.
-Так со мной еще никто не говорил, - из глаз пьяницы побежали пьяные слезы. – Ты мой единственный друг!
-Полюби меня! – Сказала Русалка и прильнула к его губам…
Всю ночь они качались на волнах любви. Дуреющим ароматом в заводях пели ночные лилии. И сердце Пьяницы тоже пело, пока звезды не закружились в вальсе вечности…
А на утро его тело нашел хозяин, шагах в тридцати, ниже по течению.
-Допился, окаянный, - проворчал он, - Где же мне теперь найти такого дурака!?!
7. ГОЛОВЕШКА
Пошел мужик в лес по грибы и заблудился. Слышит, где-то рядом деревня, а найти не может, точно черти с ним играют. Хотел он воды напиться – забрел в прогорелую падь – ни капли росы на листьях, хоть землю рой! Хотел огонь развести – вдруг дождь, ни с того ни с сего, пошел, затушил костерок, намочил одежду.
-Видно разгневал я хозяина леса, - подумал мужик и тут увидел, что-то светится, вышел к реке.
А смеркалось уже. Тоскливо стало мужику, страшно и холодно. Смотрит – огонь не огонь – пень гнилой, а вокруг него не то люди, не то звери сидят, бормочут странное, непонятное.
А деревья сучьями в спину подталкивают. Делать нечего. Подошел он к пню. Шапку снял, поклонился:
-Здравствуйте всей честной компании, дозвольте у вашего костерка погреться…
-Ты зачем затоптал мой чистый родник? – затряс тут головою дядька Водяной.
-И зачем раздавил под березой муравейник?
-Гриб пошто с корнем выдернул? – вместо здравия налетели на него лешие.
Тут понял мужик, к кому в гости попал.
-Ой! Простите меня, лесные мужики! Не хотел я обидеть ваших подданных! Чем теперь мне искупить свою вину?
-Только жизнью своей, - завопило вокруг.
-Жизнь моя не вами была мне дадена, значит и не вам отобрать ее!
-Ну, тогда, - удивились лешие, - должен будешь ты реку вычистить, камни выскоблить, муравейник поправить, и тогда мы отпустим тебя домой. А пока заночуешь на мельнице.
Тут исчезли все. Огляделся мужик. Видит, мельница стоит старая-старая. Чуть скрипит на ветру, еле держится. Отворил он дверь. Пусто вокруг. Лавка. Стол да печь. Да сундук в углу стоит кованный. Решил он развести огонь. Заглянул в печь – лишь головешка одна лежит. Взял он ее руками, да обжегся. Горячая оказалась. Выронил мужик головешку на пол, а та как закричит человечьим голосом:
-Ты зачем разбудил меня, Ванечка?
-Ты что же, головешка, живая, али как?
-Да, не головешка я, а несчастная пленница. Вот уже три года я лежу в печи, жду, когда меня из беды вызволят. Ты иди-ка, Иван, отвори сундук, достань из него свечу вечногорящую волшебную, сядь на лавку за стол и читай, не оборачивайся. А обернешься, беды не миновать!
Так и сделал Иван, как Головешка велела. Читал, читал, да и обернулся. Видит, голова вроде девицы, остальное все Головешка. Спрашивает:
-Все теперь?
-Все, да не все! Читай скорее! Не оборачивайся, а то не успеем мы из леса заколдованного выбраться!
Дальше стал Иван читать. Страшные чудовища ему привиделись. Половину прочитал. Невтерпеж ему. Обернулся опять. Видит, девица уж до пояса освободилась. Спрашивает:
-Все теперь?
-Все, да не все! Читай! Читай скорее!
Опять Иван читать принялся. Вот уже до конца дошел, захлопнул книгу. Оглянулся.
Смотрит – головешка полностью девицей обернулась. Злыми светящимися глазами на него глядит, руки к его шее тянет. Дунула она, хотела свечу задуть. Да не тут то было. Взял Иван ведро с водой, плеснул прямо в горящие очи. Зашипела девица и остыла. Вернулся человеческий облик. Стоит она, укоряет:
-Говорила же тебе, не оборачивайся! Так мог бы и с жизнью расстаться! А теперь бери в правую руку свечу, в левую книгу и ступай за мной!
Подошли они к реке. Осветили ее свечой. И очистилась река. Каждый камешек засиял в темноте. Пробрались к муравейнику. Открыла книгу девица на нужной странице. Стала читать. Муравейник заново выстроился. А грибы из лукошка попрыгали, по местам обратно устроились.
Мужик спрашивает:
-Все теперь?
-Все, да не все! А теперь самое главное осталось! – взяла его девица за руку, и побежали они.
Тут завыли вокруг лешие. Засвистели. Ветками за волосы цепляются. Бросила она наземь книгу. Дождь пошел. Приутихли лешие.
Побежали они дальше. У болота дядька Водяной булькает. Омутами бурливыми пугает. Бросили оземь свечу. Высохла дорога из лесу к родной деревне. Побежали они посуху. А тут и третьи петухи пропели. Солнце выглянуло.
Узнал тут только мужик свою суженую, что пропала три года назад.
На деревне в тот день было много радости.
Вскоре свадьбу сыграли веселей веселого.
Тот мужик лесником заделался. И наказывал сотоварищам, соплеменникам, малым детушкам речку в чистоте держать, старый лес беречь. А дары его собирать, в пояс кланяясь земле, за каждый грибок или ягодку.
8. ДУМУШКА
Погоди, послушай, сказка бьется родниковой жилкою, на волю просится...
Как-то витал могучий Дух леса над соснами в плохом настроении. Видит - женщина как женщина. Не красива, не страшна, не велика, не мала. А с нею ребятушки, да и муж с ней.
Затаился Дух леса. Смотрит, как женщина детишек в хрустальной речке выкупала, волосы шелковые их причесала, мужа, что наловил тут же рыбку, приголубила. И не зависть его взяла и не оторопь, а любопытство.
Направилось семейство домой. А Дух леса им то коряжину на дороге подбросит, то гриб пыхтучий. Женщина улыбается. Голову на плечо мужнино склонила. Ребятишки подле бегают. На проделки духовы никакого внимания.
Стал Дух леса то семейство каждый день встречать, да и полюбил женщину не на шутку. А как полюбил - прикинулся добрым молодцем, на дороге ей попался. Выходи, говорит за меня замуж, и все тут.
Поклонилась ему женщина в пояс за такую честь, но согласия не дала.
Рассердился Дух леса. Мужа ее в речку скинул. Рванулась женщина. Ухватила руку мужнину. И слаба была, да родное на берег вытащила. Запалил тогда Дух вокруг торф сухой. Затлела земля. Загорелась. Стало все семейство пожар тушить. Кто чем мог. А потушили таки.
Успокоился хозяин леса. И предстал пред ними во всем своем великолепии.
-Смелая ты женщина, хоть и слабая, - сказал он ей.
-Слабая - не слабая, а за себя постою.
-Ну что ж, не буду я вам больше препятствия чинить. А на прощанье возьми подарочек.
И подарил на память листик высохший березовый. Приказал беречь, на шнурке носить. Так удача с тем листом в семью вошла. Места чудные открываются. Грибы - ягоды все виднеются. Травы медвяные выстилаются. Птицы песни свои переливчатые петь стараются.
Дух же леса запечалился. Сел у речки на крутом бережке и стал грустить. Так грустил, усыхал, сох по женщине, что деревья вокруг, точно осенью пожелтели все, с ветвей осыпались. И так крепко он задумался, вспоминая свою любимую, что разломилась его голова, а оттуда на свет вышла девочка. Кудри желтые, точно сохлый лист. А глаза-то как речка чистые. Лицом и походкой похожа на ту женщину, а силой - в отца. И назвал он ее Думушкой. В густой чаще, куда нет дороги ни пешему, ни конному, где бьют семь родников, лесной терем выстроил. Оставил там Думушку, и полетел в другие леса, развеять грусть - тоску.
Росла Думушка среди диких зверей и птиц. Плела одежду себе из тонких жил подорожника. Когда есть хотела - охотилась. Когда пить - поклонялась роднику. Умывалась дождями, ветром обсушивалась. Лес родной берегла. А выросла - потянуло ее мир вокруг посмотреть, и себя показать. Стала она все дальше уходить из лесу. Вот и дороги людские высмотрела. Вот и поля. И деревни. Да и люди ее заприметили. Девица ловкая, быстрая, одна с волком может справиться. Стали легенды о ней по округе ходить. Стали песни складывать.
Потянулись молодцы в лес ее искать. Неприступной оказалась Думушка. Тех, кто шел к ней с уважением, награждала подарками леса щедрыми, но сама не показывалась. А кто шел к ней с грубой похотью, отрубала тому буйну голову. Отрубала и на кол вешала.
Возвратился как-то Дух леса к терему. Решил попроведать дочь. И остолбенел от ужаса.
-Что же, Думушка, ты наделала? Сколько глупых парней загубила! Полезай-ка ты лучше опять ко мне в голову! И сиди там, дитя слабое, неразумное!
Только Думушка не послушалась.
-Слабая - не слабая, а за себя постою.
Ножкой топнула. И нет ее. Стала Думушка невидимой. Хочет - в мысли зайдет. Хочет - в лес вернется. А в лесу уж она - хозяюшка! Может жизнь пред людьми их разворачивать. Может сказки листвою рассказывать, успокаивать любовный жар. Может песни, стихи нашептывать. Может до смерти одолеть. А может и на путь истинный вывести.
9. ЧЕРЕМУХА
Черемуха-Черемуха! Пеной черемуха цветет по весне, голову дурманом кружит, спать не дает!
Цветет Черемуха – значит, не будет больше заморозков, высаживай огурцы в грунт. Цветет Черемуха – на леща иди, река богатым наградит уловом…
Раньше ой как много ее росло! И теперь, нет-нет, да и встретишь. Не всю еще голубушку повырубили!
Всяк про Черемуху свое рассказывает, а я вот что скажу. Еще когда Бога Родом считали, девчонка жила здесь. Черемухой звали. Черемая была она, то есть смуглая. Но волосами удалась на диво! Точно в пене белых кудряшек утопало ее смуглое личико. Мать девчонку пуще глаза берегла. Кудряшки ее причесывать причесывала, да не заплетала. Мала была еще Черемуха. Простоволосою бегала. Парнишки по ней с ума сходили. Малую сватали. Да мать замуж не пускала. Четырнадцать ей годков исполнилось. Самый цвет-весна!
Да вдруг на ту пору война случилась, в то время как мужики охотились в дальних лесах. Тут-то и напал на поселение Хан-Басурман. И девчонок всех как одну от материнских подолов оторвали. В рабство увели. В гарем к Хану. За горные кручи, за текучие реки, туда, где пески да колючки лишь растут…
Приглянулась Хану Черемуха. Он и так к ней, и эдак. А она кудряшками вольно встряхнет да и отвернет личико свое смуглое в сторону. Вдохнет старый Хан дурман ее пышных волос и не спит ночью совсем. А считал он себя самым - самым на всей земле. Все женщины перед ним гнулись. А тут на тебе! Решил он девчонку измором взять. Пить - есть не давал, в серые лохмотья одевал. Да не падкая на наряды оказалась рабыня. В синих глазах тоска подмосковной рекой холодила. Она и в лохмотьях нежнее всякого цветка. До одури!
Извелся Хан. Исстрадался. Упал перед ней на колени, стал плакать, умолять смилостивиться. Не могла она забыть родные места, тихую речку Пехорку. Рассвирепел Хан и отдал девчонку на потеху арапчатам-охранникам. Долго сопротивлялась Черемуха, да от судьбы не увернешься. И родила она сразу трех черных младенцев. Залилась слезами красавица. Не смогла снести позора. Привязала детей к себе пояском шелковым и бросилась в омут глубокий. Тонет, а сама думает: «Хоть бы глазком одним увидеть родную сторонушку, хоть бы в полгруди вдохнуть запах лесов родных…» Услышал ее мысли Дух речной. Обратил ее малым семенем. Призвал к себе серебристого Леща: «Ты плыви-ка, Лещ, по ручьям, по колдобинам, по проталинам, по озерам. И верни это спелое семечко туда, где ему быть положено!» Лещ послушался.
А из семечка выросло дерево. По весне оно в белой пене дурманных цветов. Ну а ягодки на нем черные. Хоть и сладкие, но и горькие. Хоть душистые, но и терпкие. Кто надышится ароматом Черемухи – голова так и вскружится! Дуги из Черемухи прочные! Гнется она, но не ломится!
В цвет пошла Черемуха – не жди заморозков, высаживай огурцы в грунт. Как цветет она – на Леща иди. Он уж тут как тут, ее верный друг.
10. СОВЕСТЬ
Когда всходы выныривают из земли сложенными ладонями стебельков в наш воздушный мир, когда солнце согревает ростки первым горячим теплом, на яровых полях заводятся пшеничные человечки. День и ночь сторожат они посевы. Увидеть их совсем не просто, зато легко услышать. Встаньте на поле пшеницы, прислушайтесь к голосам, которые шепчут и звенят. И вы поймете, что это они. А, если удастся пройти по пшеничному полю, и не зацепиться ни за один колосок, вы можете даже ненароком наступить на какого-нибудь зазевавшегося пшеничного человечка.
Волосы у них соломенные. Бороденки торчат. А глаза, точно небо. Если погода ясная, то и глаза чистейшей голубизны, если пасмурная - серые, если светлые туманы осенние выпадают - глаза белесые делаются, синими же вечерами они густеют, как васильки…
Жил на деревне возле пшеничных полей один купец вороватый. Простаки удивлялись - откуда у него богатства - то! Умные догадывались, конечно, да не хотели связываться. Вот поехал он ночью на поле, уворовал в телегу стожок скошенной пшеницы, и не заметил, что подцепил себе в подарок пшеничного человечка. Не знал, что это похуже любой болезни. Приехал домой, в сарайку выгрузил. А на него глаза глядят из стожка-то Черные пречерные!
Так сердце у него в груди и ёкнуло. А пшеничный человечек за ним шасть в избу. Уснул кое-как в тот день купец, все сердце стучало.
Подкрался к нему ночью пшеничный человечек и давай нашептывать:
-Пшеничку то взял. А ведь не сажал, не сеял…
Проснулся купец в холодном поту - к жене бежит.
-Жена! Совесть меня замучила!
-Как?! Отродясь у тебя совести не бывало!
-Да вот уж и не знаю, что и думать…
-И что же совесть твоя говорит?
-Пшеничку бы отвезти на место.
-Так отвези.
Не завтракавши, обув наскоро сапоги не на ту ногу, повез купец стожок назад.
А человечек в избе остался. И как вернулся купец, человечек - опять к нему. Из разных углов избы с вещи на вещь перепрыгивая, все шепчет, что ворованное да нечестно нажитое вернуть бы надо.
Роздал купец все деньги, и дом и землю. Жена от него ушла. Осталась на нем рубашка, что матушка покойная сама пошила. А пшеничный человечек все не отстает.
Нанялся купец сторожем, охранять поля пшеничные. И воровать забыл. Тогда и вернулся пшеничный человечек в родные места. А совесть? - спросите вы…
А совесть при купце осталась. Она ведь, как появится, от нее тоже не так просто отделаться.
11. ЛОШАДКА
У Великого князя на конюшне было много лошадей. Все они были окружены заботой и вниманием. Гривы их расчёсывали гребешками и заплетали косичками. Кормили бело-ярой пшеницей. Лошадок пасли на лучших заливных лугах, и стерегли, как зеница око.
Но ничто не может уберечь лошадь от цыганского глаза. Понравилась одна лошадка цыгану Яну. Высматривал он её, выглядывал, и увёл однажды.
Цыган привёл её к хрустальному роднику, напоил живою ключевой водой, стал гладить и нашёптывать ласковые слова:
-Ты такая гладкая, нежная, твоя спинка шёлковая, твои копытца резвые так запали в душу мою. Не могу жить без тебя, моя лошадка!
Весь день катался на ней цыган, показал заповедные места диковинные, леса, поля и рощи, где никогда раньше не доводилось гулять лошадке. А вечером вернул её в стадо.
Ночью лошадка скучала. Ведь среди всех прочих лошадей, что были в конюшне, была она самой, что ни на есть обыкновенной. Даже князь на неё не взглянул ни разу.
На следующий день лошадка сама почувствовала приближение Яна и незаметно улизнула с ним в пролесок. Цыган рассказывал ей свои цыганские истории. Им было весело. Они доверяли друг другу. Катались вместе и купались вместе. И поил он её из ладоней сладким мёдом.
А ночью, стоя в стойле с другими, наша лошадка уже не чувствовала себя такой серой.
Очень скоро лошадка выучила наизусть все дороги княжества, все речки, ручейки и озёра. Цыган уже не управлял ею, а доверял на её усмотрение, куда поехать прокатиться. Она бы не могла обойтись без таких прогулок, пока цыган не обронил однажды неосторожную фразу:
-Я видел, вчера соседнему князю новых лошадей привезли в табун. Среди них есть одна лошадка, такая же маленькая и славная, как ты у меня… За тебя меня могут высечь, а её я бы украл насовсем!
Всё поняла лошадка. Что недолго им осталось гулять вместе. Что присмотрел цыган себе новую подружку. Но больше всего обидели её слова «как ты у меня».
-Я у него? – подумала лошадка. – А я думала – он у меня…
И, когда они возвращались в табун, повернула она прямо на ту дорогу, где стояла обычно охрана. Тут их поймали обоих, и отвели к князю.
-Ах ты, негодяй! Позарился на мою серую лошадку! Высечь его немедленно!
Потом он погладил лошадку, которую никогда раньше не замечал, велел надеть на неё золочёную сбрую и подарил любимой дочери. Он знал, что такая умная лошадка никогда её не подведёт.
Цыгана же высекли и отпустили. Говорят, он украл у соседнего князя самую лучшую лошадь и ускакал из этих мест навсегда.
12. МУЖИК ВОР И ЦЫГАН ЯШКА
Вспахивал мужик каждый год поле. Вспахивал на себе. Хотел лошадку купить. Вспахивал. Потом ровнял. Сеял зерно. Васильки и ромашки выкапывал. Укрывал поле от заморозков рогожками. Колосок к колоску собирал серпом в стога по осени. На крупорушице зерно молол. И, продав муку пшеничную, покупал на ярмарке жеребеночка. Приводил домой, ставил в ясельки. Но и каждый год приходил в это время вор. Крал жеребеночка. Продавал его там же, на ярмарке, и на вырученные деньги пил-гулял весь год, остальное в кубышку откладывал. А мужик лапти плел, да в усы пшеничные вора поругивал.
Было так десять лет. На одиннадцатый продал муку мужик, продал выгодно, много денег выручил. Да встретил на ярмарке цыгана Яшку с медведем. Развеселила цыгана такая история. «А погоди, - говорит Яшка, - пока жеребенка брать. Если накормишь меня, напоишь, одежду новую справишь, помогу тебе от вора избавиться».
Вот пришли с ярмарки мужик с цыганом домой затемно. В ясельки вместо жеребеночка медведя поставили. Сами спать легли.
Вдруг ночью шум - гам. Что такое? А то медведь вора поймал. И держит. Медведь тот ученый был. Ну, знамо дело, у цыган ко всякому зверью свой подход имеется.
Вор, конечно, врать стал. Изворачиваться. А медведь его все давит, все давит. Наконец вор взмолился, признался во всем.
- Забери,- говорит мужику, - все добро мое награбленное, да только отпусти живым.
-Нет, - говорит мужик, - мне твоего добра не надо. Ты мне мое отдай копейка в копейку.
-А проценты? - возмутился цыган.
-Да, - спохватился мужик, - и другу моему одежду справишь, и коня лучшего купишь. И цепь золотую для медведя.
На том и порешили.
Рассчитался вор с мужиком сполна. И цыган не обижен был. А молва со всех деревень ту историю быстро разнесла. Пришлось вору собирать манатки, да в другие края перебираться.
13. ДРАКОН ЗВЕРОБОЙ
Не пустошь тут была, не пустошь, стоял небогатый, но ладный деревянный скит.
Случилось в те времена разгневаться царю-государю на жену свою за то, что не дал им Бог наследника. И послал он ее в монастырский скит. Молвил обидны слова: « Видно ты жена, виноватая, замоли же грехи, скройся с глаз долой.»
День и ночь плакала во скиту царица молода.
Да игуменья пожалела царицу. Заплела ее русы косыньки, словом мудрым не поскупилася: «Видишь, девонька, тропка идет между сосенок? Ты иди по ней. Как расстелет под ногами седой песок, ты покликай в лесу мою баушку. Дольше всех на земле прожила она. Все-то знает и все-то ведает.»
Послушалась царица. Вышла по тропке на седой песок. Видит - дуб стоит старый, высохший. Лишь три веточки зеленеются. Белки, зайцы вокруг непуганы. Соболек на ветвях с соболихою, и соколик сидит с соколихою. А в дупле могучего дерева старушенка живет костлявенька. Глазки востреньки, точно бритовки. Зуб один во рту. Нос картошечкой.
В ноги кинулась царица простолюдинке. Говорила ей вещунья ласково: « Знаю, знаю, зачем пришла ко мне, девонька. Не беда это твоя. А беда впереди. Приложи руки к коре, напиши сердцем, чего хочешь ты».
Послушалась царица. И образовалось вкруг ствола годовое кольцо.
«Коли просишь так, помогу тебе. Вот тебе два малых зернышка. Как захочешь мальчика, посадишь черненькое. Вырастет зверобой. Ты сорви его, ветром высуши, настои три дня, настой тот благодатный выпей. Родишь мальчика. А захочешь девочку, посади белое зернышко. Вырастет папоротник. Ты смотри за ним, не смыкая глаз. Как пурпурный цветок раскроется, ты сорви его, и настой его выпей ласковый. Только помни одно - не сажай два сразу, не накличь беду!»
Вернулась царица к игуменье. Долго думала, какое зернышко посадить.
«Посажу, - думает, - черное, вырастет богатырь-Зверобой. Случится война, уйдет он воевать, и погибнет. И останусь одна. А посажу белое - расцветет доченька пурпурным ласковым цветком. Выйдет замуж и уедет от меня. Я опять одна...»
Не спросясь никого, посадила она оба зернышка в одну лунку, закопала и полила.
Тут на глазах у нее треснула земля, и выросла из нее черная колючка, а на ней два цветка, один зверобоя, и один папоротника.
Жадно сорвала царица их оба, высушила на ветру и выпила настой.
В тот же миг стало плохо ей. Стал живот расти. Закричала она. Тут обрадовались все монахини. За царем скорее шлют гонца. Царь приехал сам в великой радости. И царицу повез в золочен дворец.
День родин настал, царь гостей созвал. Затряслась земля. Облака с небес клоками выпали. Солнце скрылось с глаз. Стало холодно. И родился у царицы не молодец. А родился черный колючий дракон-Зверобой.
Но ведь дитятко родное любимей вдвойне. Души не чаял в нем царь. На охоту брал. И читать научил, и стрелять научил, научил дела вести царские.
Долго ль время шло, али коротко, захотел жениться дракон-Зверобой. И сосватали ему красну девицу. Свадьба пышной была. А наутро все царство от черной беды всколыхнулося. Не снесла, видать, ласк драконовых молода жена. На себя, видать, понадеялась. И в опочиваленке нашли ее мертвою.
А дракон за свое - жениться и все!
Что же дитятку родному не сделаешь?!
Царский клич прошел, да только весть беды еще быстрее пробежалася. Уж не хочет никто на верную смерть свою дочь отдать.
Лишь жена купца, поглядев на сиротку-племянницу, сахарно стала к мужу ластиться: «Мы кормили ее восемнадцать лет, не уж не заслужили с царской-то семьей породниться?!»
Привезли молоду к царскому крыльцу. А девчонка гордою оказалася. Чем упреки сносить, она думала, пусть уж лучше задушит ее дракон.
Перед свадьбой приснился ее дивный сон. Что идет она по лесной тропе. Под ногами ее седой песок. Видит, дуб стоит старый, высохший. Лишь три веточки зеленеются. Белки, зайцы вокруг непуганы. Соболек на ветвях с соболихою, и соколик сидит с соколихою. А в дупле могучего дерева старушенка живет костлявенька. Глазки востреньки, точно бритовки. Зуб один во рту. Нос картошечкой.
«Знаю, знаю, зачем пришла ко мне, девонька. Не беда это твоя, а беда впереди. Приложи руки к коре, напиши сердцем, чего хочешь ты.»
Послушалась девица. И образовалось вокруг дуба еще одно годовое кольцо.
«Коли просишь так, помогу тебе. Ты в святилище приготовь семь розог. Приготовь молока, семь рубашек сшей. И семь шкур сними с дракона. Хочешь силою, хочешь хитростью али разумом. А наукой моей не побрезгуешь, и колючек не испугаешься, так заслужишь и счастье свое…»
Ночь, как жизнь прошла, стало мудрым дитя, слезы высохли.
Под смертельный венец идет по воле своей. Слуги ахают. Крестится народ. Ведь ведет ее не добрый молодец, безобразный дракон - черный Зверобой.
На пиру к еде не притронулась. И ни разу не посмела поднять ресниц. Лицо бледное, точно скатерть белая. Еле дышит от страха лебедушка.
Вот и срок настал. Но не знал никто, что в опочивальне совсем не то приготовлено, что велят испокон веков обычаи.
Вот и молодых оставили. Только тут осмелилась сиротинушка на дракона поднять глаза свои ясные:
-Ты прости меня, Зверобой, неразумную, только знаю я, что убьет меня неуемность твоя звериная. Ты позволь, Зверобой, перед смертушкой, посмотреть, как шкуры снимаешь ты. Никогда я того не видела.
- Что же, воля жены для меня закон,- так сказал дракон, и снял с себя черную колючую кожу.
- Скинь еще одну! - тут же попросила девица.
- И еще одну...
Так семь шкур с себя сбросил Зверобой. Обессилел совсем, на полу лежит.
Тут взяла она розгу ивовую, да давай хлестать его изо всех своих сил.
Семь сломала розог, изможденного окунула в молоко. Семь рубашек белых одела на него. Уложила в постель. И сама легла. И уснула рядом совсем без сил.
Вот наутро идут царь с царицею. Видят - чудо случилось чудное! Семь драконовых шкур на полу лежат, семь ивовых прутьев обломанных. А в постели их сын - добрым молодцем улыбается, рядом с ним его молода жена.
То-то радости было, веселия. Но и чудо на этом не кончилось. Пробудилась жена его первая, та, что раньше была задушена. Из гробницы вернулась она невредимою.
В ноги кинулась жена бывшая:
- Растерзай ты меня, не могу без тебя. Я жена тебе, а она потом!
Ей сказал Зверобой6
- Не жена ты мне. Вот жена моя, - и прижал к груди ту, что сделала его добрым молодцем и вернула лицо человеческое. А оставлю тебя, только, если ты согласишься стать моею родной сестрой.
Подошел он к ней и стал одевать шкуры старые внутрь колючками.
А когда последняя шкура прилегла к телу намертво, тут увидели все чудо-девицу. Как пурпурный цвет хороша собой. Царевича Зверобоя лицом копия.
Запричитала царица матушка. Обняла она сына, и дочь обняла. И покаялась в своем давнем грехе.
Тут закончилась сказка дивная. Жизнь пошла по земле чередом своим, как ей, жизни идти положено. Лишь у дуба того огромного улыбнулась вещунья старая, что живет уж три тысячи триста лет, та, что дарит нам сказки мудрые...
14. ПОПЕРЕЧИНКА
Девочку нарекли Танюша. А звали Поперечинкой из-за своенравного характера. Всё старалась сделать она наперекор, да всё по-своему.
Никак родная мать не могла с ней сладить, и отдала Поперечинку старшей сестре на воспитание. Жила сестра Степанида особняком. Побаивался её народ. Отличалась та жестоким словом. А кому ж охота правду о себе слушать?!
Так стала жить Поперечинка у Степаниды.
-Принеси воды, - прикажет тётка.
Расплещет девочка половину.
-Ленивый делает работу дважды. Первый раз кое-как. Второй раз – как следует! Бери-ка вёдра и иди опять!
Делать нечего. Заплачет Поперечинка, и идёт. А Степанида слёзки её соберёт, да и в хрустальные бусинки обратит.
Вскопает Поперечинка грядку, позакапывает сорняки. Тут же тётка граблями сорняки на поверхность вытащит, стыдит, заставляет работу переделывать. Плачет девочка. А Степанида знай, слёзы её собирает.
Худо ли, бедно ли, а прожила Поперечинка у тётки десять лет.
-Принеси воды, - скажет тётка.
Павой-лебедью принесёт её девица, ни капли не расплескав.
-Суп приготовь, да полы помой, - попросит тётка.
Тут же делает всё Поперечинка. А, порой знает, о чём попросит Степанида, сама встанет пораньше, да исправит.
Как научилась всему, что женщине знать положено, так и кончились у Поперечинки слёзы. Привела её тётка в родимый дом. А мать то её не нарадуется! До чего же легка характером! И улыбчивая! И послушная! И в руках работа любая спорится! С прохожими приветливая. В доме хозяйка, да затейница. Сама вышьет, да сама же и узор переделает под глаза. Одарила сестру мать, как могла.
Да и Степанида не с пустыми руками пришла. Бусы длинные принесла хрустальные для Танюшки в приданое. А на ниточках – не бусинки – не обиды горели нанизанные – слёзы девичьи-поперечьи, что обратились мудростью и умением.
15. ЗАКРЫТЫЕ ДВЕРИ
Проехал богатырь Хватко по семи холмам, остановился у длинной кирпичной крепостной стены. В окне высокой башни увидел прекрасную княжну Светолику. И девушка тоже заметила его. Спустилась вниз, вынесла путнику воды.
-Кто ты? И зачем приехал в наши края?
-Судьбу свою ищу, - ответил Хватко.
-Заходи, гостем будешь, - пригласила княжна, - может быть здесь твоя судьба…
Она открыла перед Хватко все двери, все комнаты, все сундуки с богатствами. И были они настолько дивными, что за один день мог Хватко осмотреть только одну комнату. В первый день он любовался на резные украшения из слоновой кости. Набил полную суму брошками и серьгами. Второй день изделиями из хрусталя. Третий день обвесил шею скатным жемчугом. На четвертый набил карманы медными монетами, на пятый серебром. А на шестой – чистым золотом.
А как седьмой день настал, вошел он в седьмую комнату – заветную. Посреди её стояла широкая чаша, а в ней трепетно переливалось пенистым вином все женское тепло Светолики. Долго думал Хватко, что с ним делать? Уж больно большой чаша ему показалась. Чтобы забрать сию чашу, надо было все, что до этого взял, вернуть. И Хватко решил обойтись без неё.
Попрощался с радушной хозяйкой и поехал вон из крепости. Только выезжает, а на дворе – пурга поднялась среди лета. Конь от ветра до самой земли пригибается, от тяжелой ноши стонет. Тяжело стало идти и богатырю и коню. Выбросил он сначала все украшения из слоновой кости. Вроде ветер поутих, но не надолго. Опять метель беснуется. Пришлось расстаться Хватко со звонким хрусталем и жемчугом. До вечера ехал спокойно. А к ночи прямо буря разыгралась. И совсем невмоготу стало богатырю. Выбросил он наземь все злато-серебро. Понял, что Судьба его – сердце горячее прекрасной Светолики. И повернул коня в обратный путь.
Подъехал к длинной крепостной стене. Стал кликать молодую княжну. Да только где там? Все двери оказались закрытыми на тяжелые засовы. Все до единой.
16. ВЕТРЕНИЦА
Жила была на свете Ветреница. Толстая вредная девчонка. Но зато достались ей в наследство от бабки метла, крылья, да шапка-неведимка.
И вот только щедрая бабка ушла в мир иной, решила Ветреница мир поглядеть, себя показать. Надела шапку, стряхнула пыль с изъеденных молью крыльев, прихватила метлу и полетела в соседнюю деревню.
Там она увидела Липу.
-Ой, какая ты раздетая, бедняжка! – удивилась лесная хозяйка и взгромоздилась на забор.
-Ты кто? – спросила Липа.
-Я? Ветреница. А ты кто?
-Липа. А почему я тебя не вижу?
-Потому что я Ве-тре-ни-ца. Летаю и дую. Ясно?… А тебе не холодно?
-Холодно. Но я уже привыкла.
-Как мне тебя жалко, - почти взаправду сказала Ветреница, - ну ладно, не буду на тебя дуть, раз уж мы подругами стали.
И Ветреница улетела.
Прошел месяц, потом другой. И Ветренице захотелось навестить подругу. Она уселась на забор, кряхтя и отфыркиваясь, да так, что с липы осыпалась изморозь.
-Здравствуй, Ветреница.
-О! Меня уже деревья узнают! Привет! Вот летала к бабке Яге. Обменяться кое-чем хочу. Женишка себе подыскиваю…
Они говорили до вечера.
В следующий раз Ветреница пришла весной. У липы уже появилась пышная крона из молодых зеленых листьев.
-Что ты так вырядилась? – удивилась Ветреница.
-Весна, - прошелестела Липа.
-Я тоже похвастаться прилетела.
С этими словами она победно сняла свою шапку-неведимку.
На заборе сидело странное существо, похожее на расхристанную деревенскую девчонку, одетую, как пугало. На ней было платье-зипунишко, перетянутое золотым пояском, рваные валенки, а рыжие волосы сбиты мочалкой.
-Впечатляюще!
-Вот и я так думаю, - повеселела Ветреница, - Еще паричок мне под блондиночку. А женишка я себе присмотрела в соседнем болоте. Ну, очень крутой!
-Кто же он?
-Леший. Ничего. Шустренький еще. А богатый!…
Летом прилетела Ветреница вместе с восходом солнышка. Пчелки-медоноски перелетали с цветка на цветок в янтарном убранстве Липы.
-Говорят, медом ты богата, подруга, да хвалят все твой липовый цвет. Угостила бы хоть, а то я наобещала своему Лешачку, что ты по этой части мастерица.
-Ну что ж, изволь… - Липа встряхнула густой кроной, засыпав Ветреницу душистыми соцветьями.
-А мед?
-В дуплеце поищи. Только осторожно. Пчелки этого не любят.
Но пчелки не заметили пришелицу.
-Кучеряво живешь! – крикнула на прощание Ветреница, а на Липу затаила зависть неуемную. Как же ей не завидовать: ведь Липа добрая, красивая, стройная и богатая!
Не ест и не пьет Ветреница, извелась. Все завидует. Принялась с раннего утра и до позднего вечера за подругой следить. И выведала. Вся сила Липы в ее волосах! Решили они с Лешим хитростью завладеть золотой кроной Липы и на голову Ветреницы пристроить.
На дворе уж осень стояла. Придумал хитромудрый леший наикрепчайший клей и намазал голову Ветренице, чтобы та сорвала всю красоту подруги и наклеила себе. Только тут ошибочка случилась – ведь зависть и глупость всегда рядом ходят. Напялила Ветреница на голову свою шапку-неведимку, та и приклеилась на веки вечные.
Уж обдувала она Липу обдувала, а крона у той все желтее и ярче!
И с первым морозом прилетела, листья раздувать, чтоб никому не достались. Вредничала, завывая от злости. А Липа не сердилась. Она знала, что по весне будет снова у нее много новеньких листочков и золотых цветиков.
С того случая, говорят, не любит Ветреница ни деревья, ни кусты, никого не щадит. Листья желтеют, краснеют, опадают раньше времени, Ветреница носится за ними, раздувает в разные стороны, хулиганит, одним словом.
А Липа осенью в листопад всегда смеется. Подойди, и ты услышишь, особенно когда на нее дует Ветреница – завистливая девчонка.
17. СКАЗЫ БОГОРОДСКОГО УЕЗДА
Дали журналисту задание, найти несколько сказок. Вздохнул он тяжело и вышел на улицы Москвы.
-Простите, Вы случайно не знаете сказку? – стал он приставать к прохожим.
-Нет, - отвечали прохожие.
-Не знаем. Мы не местные…
-Какие сказки, парень? Их здесь давно днём с огнём не сыщешь. Может, в Богородском уезде ещё остались…
Долго бился со своей проблемой журналист. Сел на электричку и поехал на окраину. Вышел на дальней станции. Трава по пояс! Смотрит – детина рослый пиво пьёт. Журналист к нему с тем же вопросом.
-Я те щас такую сказочку расскажу, век помнить будешь!
Испугался журналист. Побежал. И попал в заброшенную деревню.
А вечерело уже. Забрался журналист в заколоченный дом, чтобы переночевать. А в нём, как назло, черти водились. Лишь только стемнело, вылезли они из печи, и давай хулиганить! Обрадовался журналист, достал блокнот, хотел записать. А в темноте то и не видно ничего.
-Ты кто такой, и зачем пришёл?
-Фольклор местный собираю. За сказками меня послали!
-Что? Прямо к чертям и послали?
-А хотя бы и к чертям!
-Ну, тогда слушай…
И начали черти журналисту сказки страшные рассказывать. У того на голове волосы шевелятся. А черти хохочут. Ещё пуще его пугают. Так до третьих петухов резвились. А к утру пропали.
Проснулся журналист – голова трещит, как с похмелья. Сказки ни одной не помнит. В блокноте ни строчки.
Вышел в люпиновое поле. Цветы фиолетовые, розовые, белые, как витые свечи. Красота! Пригляделся – кто-то летает над цветами, а это ангелы!
Обрадовался журналист. Снова блокнот открыл.
-Ты кто такой, и зачем пришёл на наше поле?
-Сказки собираю, - ответил журналист.
-Сказки? Это хорошо.
Тут начали ангелы наперебой ангельскими голосами петь, один прелестнее другого. Открыл рот журналист, и записывать забыл. Слушает. На закате ангелы улетели.
Что делать? Сказки уже в редакцию везти надо, а ни одной толком нет. Вернулся он домой. Сел за рабочий стол. И лишь взял рабочее перо, сразу все сказки вспомнил, и написал длинную многосерийную сказочную повесть.
Говорят, теперь по ней сериал снимут. Точно, точно! «Сказы Богородского уезда» называется. Слыхали?
18. ЯГОДЫ МОЖЖЕВЕЛЬНИКА
Вы знаете о том, что синие ягоды можжевельника на руке становятся чёрными? Знаете? Ну, тогда не знаете, почему. Этого никто не знает. Хотя, учёные говорят, что от теплоты в ягодах чернеет какой-то воск… Но чернеют они не от этого. Одна девушка рассказала мне по секрету странную историю своей жизни.
Когда Юнна была совсем маленькой, приснился ей сон чудной. Будто вышла вся деревня в лес. Кто что собирает: девки бруснику; мужики кедры долбят; парни – ягоды можжевельника в туески складывают. У всех они в руках чернеют, а у одного так и остались синими. «Кто же ты?» - спрашивает у него Юнна. «А я ангел твой хранитель» - отвечает парень.
Много лет прошло с тех пор, но сон тот старый так в память врезался, что не могла она его забыть. А уже когда институт заканчивала, попала в аварию. Три операции подряд. Наркоз за наркозом. Беспамятство за беспамятством. Думали, не выкарабкается Юнна.
В ту больницу, где она лежала, врача прислали молодого на стажировку. Посмотрела на него Юнна, и показался он ей чем-то знакомым. Глаза синие-синие, как васильки.
Вот, он то её и выходил. Уж не знаю, как. Но самое удивительное было не в этом. Однажды в больницу принесли родственники ягод можжевельника, понятное дело, уже чёрных, руками ведь собирали. А, когда ушли:
-Угощайтесь! – протянула Юнна горсть молодому врачу.
Он принял их сразу в две ладони. И: о! Чудо! В его руках они стали синими.
-Это сон? – удивлённо спросила Юнна.
-Вся жизнь – сон! – ответил ей молодой врач.
Вскоре её выписали. И болезнь, как рукой сняло. Но парня того она больше не видела. А, может, увидит ещё…
19. ДЕРЕВО
Прогорелую падь сплошь покрыли семена. И уже к следующей весне из земли проклюнулись молодые деревца. Все они были в новенькой зелёной форме. У всех – прямая выправка. И взгляд – устремлённый в небо.
Так росли они несколько лет, совершенно одинаковые, не мешая друг другу, пока одно из деревьев не сказало:
- Братья! Вы позвольте мне чуть-чуть выдвинуться. Там наверху больше солнца! Я дотянусь до него, принесу вам его горячих лучей и поделю на всех!
Поверили братья, отодвинули ветки, пропустили дерево вверх. И начало оно расти быстрее других. И братья уже ничего не могли сделать, когда дерево стало забирать у них последние крохи солнца. Они так и остались тонкими и чахлыми. А дерево пустило по всей поляне корни, и уже его собственные дети выросли выше его братьев.
Дерево дотянулось до самых верхушек старого леса и начало заглядывать поверх голов, когда пришёл на поляну дровосек и срубил дерево.
20. КАПРИЗА
Был у одной бедной вдовы взрослый сын. Гордеем звали. Не пахал он, не сеял. Все на печи лежал, да советы давал матери, как все исправить лучше. Невмочь стало ей за ним ухаживать. И выгнала мать сына из дому:
- Вот, говорит, тебе, Гордей, Бог, а вот порог. Иди-ка ты в люди, долю свою ищи. Нет у меня больше здоровья взрослого бычка кормить-одевать.
Дала на дорогу три пирожка и закрыла дверь на замок. Делать нечего, пошел Гордей свою долю искать, как матушка велела. Да и забрел в лес. Слышит – кто-то ругается-сокрушается. Подошел ближе, а это старичок - лесовичок, плеточка под кушачок, за спиной – сеточка, мешок, да сачок, в руках – пустой туесок да корзинка. Белкам грозит, кулаками машет. Пока он за опятами на сломленное дерево лез, бельчата все его грибы из туеска растащили.
- Не шуми дедушка, - успокоил его Гордей, - грибов вокруг вон сколько! Попроси бельчат по-хорошему, они тебе этого добра еще больше насобирают!
Положил Гордей пирожок на пригорок. Прибежали белки, съели все без остаточка. А деду за это целый туесок грибов в миг принесли, да еще мешок в придачу.
Пошел Гордей дальше. Слышит, опять дед ругается, почем свет судьбу свою клянет! Вернулся на поляну.
- Что же ты опять шумишь, дедушка? – спрашивает Гордей, вдовий сын.
- Да, ягод на кисель дочь моя Каприза принесть велела. А я не вижу ни одной.
Положил Гордей на пригорок еще один пирожок. Слетелись птицы, склевали все до последней крошечки. А в благодарность со всего леса натаскали деду корзину ягод, да разных! И малина тут, и земляника, и черника, и вишня дикая! Обрадовался дед. Но спасибо не сказал, хитро в усы улыбнулся.
Пошел Гордеюшка дальше. Но только сел у реки, пирожком последним хотел закусить, опять услышал дедовы охи и ахи.
- Ну, чего опять? – деда спрашивает.
А дед стоит по колено в воде, сачком по дну водит, чуть не плачет:
- Ушицы бы надо, да рыба не ловится!
- Это потому что ты дед, больно шумливый! Распугал всех в округе. Стой смирно и держи покрепче сачок.
Покрошил Гордей в речку свой последний пирожок. Рыбки учуяли вкусный его запах. Приплыли со всех сторон, в сачок к деду попались.
-Экий ты головастый! – удивился дед. – Палец о палец не ударил, а я с добычей богатой домой ворочусь! Как раз мне такой зять и нужен.
Свистнул тут дед богатырским посвистом. И прибежала к реке кобылица в огненный цвет мастью. Глаза горят. Грива дыбом торчит. Из-под копыт – искры. Ударилась кобылица оземь и обернулась красной девицей. Как увидел её Гордей, еле на ногах устоял от красоты такой.
- Люба ли она тебе, Гордеюшка? – дед спрашивает.
- Ой, люба! - Отвечает Гордей, и счастию своему не верит.
- Бери тогда её в жены. Каприза – хозяйка хорошая, рукодельница затейливая. И дом есть. И сад. И приданного за ней немеряно припасено. Только она у меня с характером. Коли смекалку проявишь- удержишь её навеки, а не сможешь дочь мою Капризу перехитрить, то и с жизнью простишься. Согласен?
- А что ж не согласиться, - отвечает Гордей. - Матушка велела долю свою искать. Теперь вижу – она моя доля. Нет мне без Капризы жизни.
- Тогда поймай меня, - игриво повела красавица дивной бровью, взметнула юбками, обернулись они скользким хвостом. А сама Каприза – рыбкою в речку нырнула.
Не растерялся Гордей. Выхватил у деда сачок, да и поймал рыбку. Прямо в губы рыбьи её поцеловал. Обернулась дочь старика лесовика дикой лебедью, хотела в небо улететь, но удержал её Гордей за перья белые, сеть дедову на неё накинул. И во второй раз поцеловал, только теперь уже в шипящий клюв. Рассердилась не на шутку девица. Взбрыкнулась всем телом и заржала кобылицей огненной масти, сеть отбросила, чуть не затоптала копытами. Во время увернулся Гордей, вскочил к ней на спину, выхватил у деда из-за кушачка плёточку, и давай ту кобылицу по бокам со всей силы, любя, охаживать. Долго ли коротко ли носила его дикая лошадь, а прошло три дня и три ночи. Притомилась Каприза, стала шелковой. Вернулась к реке. Упала на траву без сил. Тут поцеловал её Гордей в третий раз в губы лошадиные. И вернулся к дочери лесника человеческий облик.
Благословил их старичок - лесовичок. И зажили они дружно и счастливо. Но Гордей в доме своем на всякий случай оставил сачок, сеть и плеточку, чтобы жена больше не капризничала.